Клинические варианты психопатии. Паранойяльные психопатии

Что такое психопатия

Психопатическое расстройство – болезненный вариант поведения человека, часто социопата, выражающийся в избыточном проявлении негативных черт характера.
Чаще всего у него выделяются:

• Бессердечие, грубость, хамство.
• Полное отсутствие восприимчивости к чужим проблемам и боли.
• Нежелание считаться с мнением других.
• Антисоциальное поведение со склонностью к насилию.
• Ощущение своей правоты в тех ситуациях, когда имеются явные доказательства обратного.

В противоположном типе нарушения выявляются болезненно избыточная:

• Тревожность.
• Нерешительность.
• Замкнутость.
• Впечатлительность и самоуничижение.

В психиатрии такой вид поведения не рассматривается как заболевание в прямом смысле. Это скорее социальное отклонение с болезненными чертами, требующее специфической коррекции. При этом со сложными случаями этого нарушения приходится иметь дело психиатрам.

Паранойяльный синдром. Параноидный синдром

Паранойяльный синдром. Первичный систематизированный бред толкования различного содержания (ревности, изобретательства, преследования, реформаторства и др.), изредка существующий как моносимптом при полном отсутствии других продуктивных расстройств. Если же последние возникают, то бывают расположены на периферии паранойяльной структуры и сюжетно подчинены ей. Характерны паралогическая структура мышления («кривое мышление»), бредовая детализация.

Способность к правильным суждениям и умозаключениям по вопросам, не затрагивающим бредовые убеждения, заметно не нарушается, что указывает на кататимные (то есть связанные с неосознаваемым комплексом аффективно окрашенных представлений, а не общим изменением настроения) механизмы бредообразования. Могут иметь место нарушения памяти в виде бредовых конфабуляций («галлюцинаций памяти»). Встречаются, кроме того, галлюцинации воображения, содержание которых связано с доминирующими переживаниями. По мере расширения бреда все более широкий круг явлений становится объектом патологических трактовок. Наблюдается также бредовая интерпретация прошлых событий. Паранойяльный синдром возникает обычно на фоне несколько повышенного настроения (экспансивные бредовые идеи) или субдепрессии (сенситивные, ипохондрические бредовые идеи).

Содержание бреда на отдаленных этапах развития может приобретать металоманический характер. В отличие от парафрении бред продолжает оставаться интерпретативным и по своим масштабам не выходит за рамки принципиально возможного в действительности («пророки, выдающиеся первооткрыватели, гениальные ученые и писатели, великие реформаторы» и т. д.). Различают хронический, существующий на протяжении ряда и даже десятков лет, и острый варианты паранойяльного синдрома. Хронический паранойяльный бред чаще всего наблюдается при относительно медленно развивающейся бредовой шизофрении. Бред в таких случаях обычно монотематичен. Не исключается возможность того, что существует самостоятельная форма болезни — паранойя.

Острые, обычно менее систематизированные паранойяльные состояния чаще встречаются в структуре приступов шубообразной шизофрении. Бредовая концепция при этом является разрыхленной, неустойчивой и может иметь несколько разных тем или центров кристаллизации ложных суждений.

Некоторые авторы считают оправданным разграничение паранойяльного и параноического синдромов (Завилянский с соавт., 1989). Параноическим называют хронический систематизированный сверхценный бред (с началом со сверхценных идей), возникающий под влиянием ключевой для пациента психотравмирующей ситуации. К развитию бреда располагают паранойяльные и эпилептоидные особенности преморбидной личности конституционального, постпроцессуального либо органического генеза. Механизмы бредообразования связывают скорее с психологическими, нежели биологическими нарушениями — «психогенно-реактивное» бредообразование. Параноический синдром в такой интерпретации уместно рассматривать в рамках патологического развития личности.

Параноидный или галлюцинаторно-параноидный синдром. Включает бредовые идеи персекуторного содержания, галлюцинации, псевдогаллюцинации и другие явления психического автоматизма, аффективные нарушения. Различают острые и хронические галлюцинаторно-параноидные синдромы.

Острый параноид — острый чувственный бред преследования (в виде бреда восприятия) конкретной направленности, сопровождающийся вербальными иллюзиями, галлюцинациями, страхом, тревогой, растерянностью, неправильным поведением, отражающим содержание бредовых идей. Наблюдается при шизофрении, интоксикационных, эпилептических психозах. Острые параноидные состояния могут возникать также в особых ситуациях (длительные переезды, сопряженные с бессонницей, алкогольной интоксикацией, эмоциональным напряжением, соматогениями) — дорожные или ситуационные параноиды, описанные С.Г.Жислиным.

Острый галлюцинаторно-параноидный синдром — острый чувственный бред персекуторного содержания, возникающий на фоне страха, растерянности и сочетающийся с псевдогаллюцинациями, другими явлениями психического автоматизма. Чаще встречается в структуре приступов шубообразной шизофрении, при атипичных алкогольных психозах. Хронический галлюцинаторно-параноидный синдром (синонимы: синдром Кандинского-Клерамбо, другие эпонимы, синдром психического автоматизма, синдом вторжения, депоссионный синдром, ксенопатический синдром, синдром паразитизма, синдром влияния, синдром внешнего воздействия, синдром отчуждения, синдром овладения, полифрения, ядерный синдром) — различие в названиях отражает несходство во мнениях их авторов относительно того, какие нарушения следует считать определяющими структуру синдрома: психические автоматизмы, расстройства самосознания, переживание открытости или бредовые идеи физического и психического воздействия.

Психические автоматизмы в своей завершенной форме представляют собой переживание насильственности, вторжения, сделанности собственных психических процессов, поведения, физиологических актов. Различают следующие виды психических автоматизмов.

Ассоциативный или идеаторный автоматизм — нарушения мыслительной деятельности, памяти, восприятия, аффективной сферы, протекающие с переживанием отчуждения и насильственности: наплывы мыслей, безостановочное течение мыслей, состояния блокады мыслительной деятельности, симптомы вкладывания, чтения мыслей, симптом разматывания воспоминаний, псевдогаллюцинаторные псевдовоспоминания, внезапные задержки воспоминаний, явления образного ментизма и др.

К проявлениям идеаторного автоматизма относятся, кроме того, слуховые и зрительные псевдогаллюцинации, а также целый ряд аффективных нарушений: «сделанное» настроение, «наведенный» страх, гнев, экстаз, «вызванные» печаль или равнодушие и др. К данной группе автоматизмов примыкают «сделанные» сновидения. Включение слуховых вербальных и зрительных псевдогаллюцинаций в группу идеаторных автоматизмов обусловлено их тесной связью с процессами мышления: вербальных псевдогаллюцинаций — со словесными, а зрительных — с образными формами мышления.

Сенестопатический или сенсорный автоматизм — разнообразные сенестопатические ощущения, появление которых больные связывают с воздействием внешних сил. Кроме того, сюда относятся обонятельные, вкусовые, тактильные и эндосоматические псевдогаллюцинации. К сенсорному автоматизму причисляются различные изменения аппетита, вкуса, обоняния, полового влечения и физиологических потребностей, а также нарушения сна, вегетативные расстройства (тахикардия, повышенная потливость, рвота, диарея и др.), «вызванные», по мнению пациентов, извне.

Кинестетический или моторный автоматизм — побуждения к деятельности, отдельные движения, действия, поступки, выразительные акты, гиперкинезы, возникающие с переживанием насильственности. Рецептивные процессы также могут протекать с явлениями сделанности: «Заставляют смотреть, слушать, нюхать, смотрят моими глазами…» и др.

Речедвигательный автоматизм — феномены насильственного говорения, письма, а также кинестетические вербальные и графические галлюцинации.

Формирование психических автоматизмов совершается в определенной последовательности. На первом этапе развития идеаторного автоматизма появляются «странные, неожиданные, дикие, параллельные, пересекающиеся» мысли, чуждые по содержанию всему строю личности: «Я так никогда не думаю…» Одновременно могут возникать внезапные обрывы нужных мыслей. Отчуждение касается содержания мыслей, но не самого процесса мышления («мысли мои, только очень странные»).

Затем утрачивается чувство собственной активности мышления: «Мысли наплывают, идут сами по себе, текут безостановочно…» либо возникают состояния блокады мыслительной деятельности. В дальнейшем отчуждение становится тотальным — чувство принадлежности мыслей собственной личности утрачивается полностью: «Мысли не мои, думает кто-то во мне, в голове мысли других людей…» Наконец возникает чувство, будто мысли «идут со стороны, внедряются в голову, вкладываются…» Возникают «телепатические» контакты с другими людьми, появляется способность непосредственно читать мысли других, мысленно общаться с окружающими. Одновременно с этим больные могут утверждать, что временами их лишают способности думать или «вытягивают мысли», «воруют».

Развитие вербальных псевдогаллюцинаций может происходить следующим образом. Вначале возникает феномен звучания собственных мыслей: «Мысли шелестят, звучат в голове». Затем в голове начинает слышаться собственный голос, «озвучивающий», а порой, как «эхо», повторяющий мысли. Это можно назвать галлюцинациями внутренней речи. Содержание высказываний постепенно расширяется (констатации, комментарии, советы, распоряжения и др.), при этом голос «двоится, умножается».

Далее в голове слышатся «чужие голоса». Содержание их высказываний становится все более разнообразным, оторванным от реальности и личности больных. Иначе сказать, отчуждение процесса внутреннего говорения также нарастает в определенной последовательности. Наконец возникает феномен «сделанных, наведенных голосов». Голоса говорят при этом на самые разные, часто отвлеченные от личных переживаний темы, порой сообщают нелепые и фантастические сведения: «Голоса за ушами говорят на местные темы, а в голове — на государственные». Степень отчуждения сказанного голосами может быть, следовательно, различной.

Динамика кинестетического автоматизма в целом соответствует вышеописанной. Вначале появляются несвойственные ранее порывы к действиям, импульсивные влечения, совершаются странные и неожиданные для самих больных действия и поступки. Субъективно они воспринимаются как принадлежащие собственной личности, хотя и необычные по содержанию. Могут быть короткие остановки действий. В последующем действия и поступки совершаются без чувства собственной активности, непроизвольно: «Делаю, не замечая этого, а когда замечу, трудно остановиться». Возникают состояния блокады или «паралича» импульсов к действию.

На следующем этапе деятельность протекает с отчетливым переживанием отчуждения собственной активности и насильственности: «Изнутри толкает что-то, подсказывает, не голос, а какая-то внутренняя сила…» Эпизоды перерыва действий также переживаются с оттенком насильственности. На завершающей стадии развития моторных автоматизмов появляется чувство сделанности двигательных актов извне: «Моим телом управляют… Моими руками кто-то распоряжается… Одна рука принадлежит жене, другая — отчиму, ноги — мне… Моими глазами смотрят…» С ощущением внешнего воздействия протекают состояния блокады побуждений к действиям.

Аналогичной может быть последовательность развития речедвигательных автоматизмов. Вначале срываются отдельные слова или фразы, чуждые направлению мыслей больного, абсурдные по содержанию. Часто забываются вдруг отдельные слова или нарушается формулирование мысли. Затем утрачивается чувство собственной активности, сопровождающее речь: «Язык говорит сам по себе, скажу, а потом доходит смысл сказанного… Иногда заговариваюсь…» Или на короткое время язык останавливается, не слушается. Далее возникает чувство отчуждения и насильственности по отношению к собственной речи:

«Как будто не я говорю, а что-то во мне… Языком пользуется мой двойник, и я не в состоянии остановить речь…» Эпизоды мутизма переживаются как насильственные. Наконец возникает чувство внешнего овладения речью: «Моим языком говорят посторонние… Моим языком читают лекции на международные темы, а я в это время совершенно ни о чем не думаю…» Состояния потери спонтанной речи также связываются с явлениями извне. Развитие речедвигательных автоматизмов может начинаться с появления кинестетических вербальных галлюцинаций: возникает ощущение движения артикуляционного аппарата, соответствующего речи, и представления о непроизвольном мысленном произношении слов. В последующем внутренний монолог приобретает вербально-акустический оттенок, появляется легкое шевеление языка и губ. На завершающем этапе возникают истинные артикуляционные движения с действительным произнесением слов вслух.

Сенестопатический автоматизм развивается обычно сразу, минуя определенные промежуточные этапы. Лишь в отдельных случаях до его появления можно констатировать феномен отчуждения сенестопатических ощущений: «Страшные головные боли, и в то же время кажется, что это происходит не со мной, а с кем-то другим…»

В структуре психических автоматизмов Клерамбо различал два вида полярных феноменов: положительные и отрицательные. Содержанием первых является патологическая активность какой-либо функциональной системы, вторых — приостановка или блокада деятельности соответствующей системы. Положительными автоматизмами в сфере идеаторных расстройств являются насильственное течение мыслей, симптом вкладывания мыслей, симптом разматывания воспоминаний, сделанные эмоции, наведенные сновидения, вербальные и зрительные псевдогаллюцинации и т. д.

Их антиподом, то есть отрицательными автоматизмами, могут служить состояния закупорки мыслительной деятельности, симптом отнятия, вытягивания мыслей, внезапные выпадения памяти, эмоциональных реакций, отрицательные слуховые и зрительные галлюцинации, возникающие с чувством сделанности, насильственное лишение сновидений и т. п. В сфере сенестопатического автоматизма это будут, соответственно, сделанные ощущения и вызванная извне потеря чувствительности, в кинестетическом автоматизме — насильственные действия и состояния задержки двигательных реакций, отнятие способности принимать решения, блокада побуждений к деятельности. В речедвигательном автоматизме полярными феноменами будут насильственное говорение и внезапные задержки речи.

По мнению Клерамбо, шизофрении более свойственны отрицательные феномены, особенно если заболевание начинается в молодом возрасте. В действительности положительные и отрицательные автоматизмы могут сочетаться. Так, насильственному говорению обычно сопутствует состояние блокады умственной деятельности: «Язык говорит, но я в это время ни о чем не думаю, нет никаких мыслей».

Расстройства самосознания, возникающие при синдроме психического автоматизма, выражаются явлениями отчуждения собственных психических процессов, переживанием насильственности их течения, раздвоенностью личности и сознанием внутреннего антагонистического двойника, а в дальнейшем — чувства овладения внешними силами. Несмотря на очевидный, казалось бы, характер расстройства, у больных обычно отсутствует критическое отношение к заболеванию, что, в свою очередь, также может указывать на грубую патологию самосознания. Одновременно с нарастанием явлений отчуждения прогрессирует опустошение сферы личного Я.

Некоторые больные даже «забывают», что это такое, собственное Я, прежней Я-концепции более как бы не существует. Психических актов, исходящих от имени своего Я, не остается вовсе, это тотальное отчуждение, распространившееся на все стороны внутреннего Я. Вместе с тем благодаря присвоению личность может «приобретать» новые способности и особенности, ранее ей не присущие. Иногда наблюдается феномен транзитивизма — не только пациент, но и другие (или в основном другие) являются объектом внешнего воздействия и разного рода насильственных манипуляций, собственные ощущения проецируются на окружающих. В отличие от собственно проекции пациент субъективно не освобождается от тягостных переживаний.

Переживание открытости возникает с появлением разнообразных эхосимптомов. Симптом эхомыслей — окружающие, по мнению больного, повторяют вслух то, о чем он только что думал. Галлюцинаторное эхо — голоса со стороны повторяют, «дублируют» мысли больного. Симптом звучания собственных мыслей — мысли тут же повторяются, они явственно «шелестят, звучат в голове, их слышат окружающие». Предвосхищающее эхо — голоса предуведомляют больного, о чем он услышит, что увидит, почувствует или сделает спустя некоторое время. Эхо действий — голоса констатируют поступки, намерения больного: «Меня фотографируют, протоколируют мои действия…» Бывает, что голоса читают за больного, а он только видит текст.

Голоса могут повторять и комментировать побуждения и поведение, давать им ту или иную оценку, что также сопровождается переживанием открытости: «Все про меня знают, ничего не остается при себе». Эхо письма — голоса повторяют, что больной пишет. Эхо речи — голоса повторяют все сказанное больным кому-то вслух. Иногда голоса заставляют или просят пациента повторить для них то, что он сообщил окружающим, или, напротив, мысленно или вслух еще раз сказать о том, что он от кого-то услышал, и пациент, как эхо, это повторяет. «Галлюцинаторная личность» здесь как бы лишена контакта с внешним миром, устанавливая его с помощью больного.

Данному симптому нет названия, но условно обозначим его феноменом эхо-пациента. Вышеупомянутые эхофеномены могут иметь итеративный характер в виде многократного повторения. Так, у пациента (ему 11 лет) бывают эпизоды, длящиеся по два-три часа, когда сказанное другими людьми три-пять раз чужим голосом повторяется в голове. Чаще повторяется одно какое-то слово. Во время повторений он хуже воспринимает происходящее, не может смотреть телевизор. Встречаются другие эхофеномены. Так, речь окружающих может повторяться голосами со стороны или звучащими в голове — симптом эхо-чужой речи.

Голоса с внешней проекцией иногда дублируются внутренними — симптом эхоголосов. Переживание открытости может наблюдаться и при отсутствии эхосимптомов, возникать самым непосредственным образом: «Чувствую, что мои мысли известны всем… Появилось ощущение, будто Бог знает обо мне все — я перед ним как раскрытая книга… Голоса молчат, значит, подслушивают, что я думаю».

Бред физического и психического воздействия — убеждение в воздействии на тело, соматические и психические процессы различных внешних сил: гипноза, колдовства, лучей, биополей и т. п.

Помимо вышеописанных феноменов отчуждения при синдроме психического автоматизма могут возникать противоположные явления — феномены присвоения, составляющие активный или инвертированный вариант синдрома Кандинского-Клерамбо. В этом случае больные выражают убеждение в том, что сами оказывают гипнотическое воздействие на окружающих, управляют их поведением, способны читать мысли других людей, последние превратились в орудие их власти, ведут себя как куклы, марионетки, петрушки и т. п. Сочетание феноменов отчуждения и присвоения В.И.Аккерман (1936) считал признаком, характерным для шизофрении.

Различают галлюцинаторный и бредовый варианты синдрома психического автоматизма. В первом из них преобладают разнообразные псевдогаллюцинации, что наблюдается преимущественно в течение острых галлюцинаторно-бредовых состояний при шизофрении, во втором — бредовые явления, доминирующие при хронически текущей параноидной шизофрении. При хроническом шизофреническом бредообразовании интерпретативного типа на первый план со временем выходят ассоциативные автоматизмы. В структуре приступов шубообразной шизофрении могут преобладать сенестопатические автоматизмы. В люцидно-кататонических состояниях значительное место занимают кинестетические автоматизмы. Помимо шизофрении явления психического автоматизма могут возникать при экзогенно-органических, острых и хронических эпилептических психозах.
К содержанию

СТОИМОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ

Срок лечения в стационаре от 14 до 90 дней в зависимости от тяжести заболевания
ЛЕЧЕНИЕ В СТАЦИОНАРЕ

АМБУЛАТОРНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

ЛЕЧЕНИЕ В СТАЦИОНАРЕ

Лечение в стационаре – варианты размещения

АМБУЛАТОРНОЕ ЛЕЧЕНИЕ

Амбулаторное лечение

БЕСПЛАТНАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ

Причины возникновения психопатии

Факторы, ведущие к развитию отклонений личности самые разнообразные.

К значимым психиатры относят:

• Наследственность. Проявление психопатических проблем в роду является предпосылкой для возникновения их у близких родственников.
• Патологию беременности, осложнённые роды и болезненный период детства.
• Неблагополучную среду воспитания и жизни с перенесением психофизического насилия, тирании, неадекватного поведения лиц (в местах лишения свобод), от которых был зависимый психопат.
• Перенесение психотравмирующих ситуаций: смертей, катастроф, аварий, войн и других факторов, оказавших деструктивное влияние на психику.

Типы психопатии, признаки и симптомы, стадии

Предвестники психопатического состояния – акцентуации личности встречаются в среднем у 10% населения. Именно эти лица чаще всего становятся психо-социопатами. Процент пациентов, страдающих данным отклонением среди всех людей достаточно высок. По статистическим данным он находится в пределах 1-2%. Опасность для общества представляют лица с агрессивными разновидностями расстройства.

Основные признаки психопатии такого вида:

• Крайняя степень эгоцентризма.
• Жестокость, доходящая до садизма.
• Бесцеремонность и нежелание считаться с чьим-то мнением.
• Деспотизм, болезненное стремление к власти и управлению другими людьми.
• Резкое снижение или отсутствие душевных переживаний.

Именно такой психотип чаще всего связан с криминалом. Мужчины больше склонны к физическим формам выражения психопатических отклонений, а у женщин доминируют психологические. Психо-социальное лечение таких лиц является особо ответственным делом

Характеры. Как изучить и приручить

Внешние признаки

Во внешних проявлениях паранойяльного человека преобладает деловая озабоченность. У окружающих людей создается впечатление, что этот человек всегда имеет серьезные намерения. Паранойяльный характер делает его обладателя резким, потому что он постоянно озабочен каким-то важным делом и всегда куда-то устремлен.

По сути, паранойяльность — это активная настойчивая устремленность. А где резкость и настойчивость, там почти всегда конфликтность и агрессивность. Поэтому многие специалисты в области характерологии в своих работах называют паранойяльный наиболее агрессивным типом характера (М. Е. Бурно, П. Б. Ганнушкин, А. П. Егидес, П. В. Волков и др.). Другое название этого характера, которое встречается в профессиональной психиатрической литературе, — неуравновешенный. Ведь, несмотря на всю стойкость стремлений и целей, у таких людей встречается спонтанность, которая выражается в неустойчивости поведения.

Многое зависит от того, какой еще компонент имеется в структуре личности человека. Если это истероидный компонент, то он (или она) будет устраивать манипулятивные выходки, стремиться получать как можно больше внимания от окружающих, украшать свой быт и себя различными элементами декора, стараться попасть в высшие слои общества и иметь склонность ко лжи.

Если же дополнительным будет, например, шизоидный компонент, то такой параноик, скорее всего, станет более скрытным в общении, будет склонен к формированию собственных теорий и плохо уживется с окружающими людьми из-за своей конфликтности и любви к уединенности.

Как узнать в толпе паранойяльного человека? Наверное, сразу это сделать будет сложно. Паранойяльный тип, как, впрочем, и все остальные типы характеров людей, не имеет таблички с надписью: «Я параноик». Поэтому необходимо учиться, присматриваться к людям, наблюдать и замечать их особенности в речи, поведении и внешнем виде.

Человек с паранойяльным характером почти всегда озадачен какой-нибудь проблемой. Он ставит цель, четкую и важную, иногда даже может показаться, что она нужна всем, а не только ему одному. После постановки цели он ищет средства для ее достижения. Ради этого паранойяльный человек готов буквально на все.

Пожертвовать ради достижения благородной цели не только своими интересами, но и интересами окружающих для паранойяльного человека — вещи одинаковые и нормальные. Если он решил приобрести себе, допустим, машину (согласитесь, вещь полезная в любом хозяйстве и доказывать необходимость этой покупки не нужно), а его заработка для этого недостаточно, то параноик станет искать средства на ее покупку. Он будет откладывать деньги, причем не только свои, но и остальных членов семьи. Он заставит домочадцев работать и отдавать ему их средства и сбережения. Вот и получается, что для достижения цели, поставленной одним человеком, задействованы все остальные.

Другой пример. Если человек с паранойяльным характером решил, что с его народом творят несправедливость, то он тут же захочет ее исправить и для этого сам займется политикой, а вся его семья превратится в содействующих этому процессу лиц. Мать и бабушка будут стоять на митингах, дети — раздавать листовки, остальные — агитировать так, как смогут. Всем найдется применение.

Человек с паранойяльным характером считает, что эти свершения — ради всеобщего блага, и поэтому он имеет право решать, кому и что делать, кем и чем жертвовать. Параноик сам слепо верит в свою исключительность, свое особое предназначение, и убедить в этом людей ему легко. Он — реформатор, он всегда ломает старое, чтобы построить новое, лучшее для всех.

Прикрываясь именно подобными благими целями, к власти шли многие известные политики с паранойяльным характером, такие как Петр I, Ришелье, В. Ленин, Л. Троцкий, Мао Цзэдун, А. Гитлер, Р. Никсон, Ким Ир Сен, А. Лукашенко. К паранойяльному типу личности можно также отнести депутата В. Новодворскую, писателя А. Солженицына и др. Все они — вожди, борцы и революционеры, яркие личности с таким характером, но при этом внесли большой вклад в развитие не только своей страны.

Если проследить линию их биографий, то станет понятно, что всех этих личностей объединяет великое стремление к цели (у каждого свое). Все они были деятельными реформаторами с молодых лет, но за их реформами стоят тысячи жизней людей, которых не спрашивали, хотят ли они быть винтиками в машине прогресса.

К счастью для остальных людей, таких крупных деятелей в мире рождается немного. Однако именно паранойяльная черта личности делает человека стремительным и напористым в свершении его «правого дела».

Бывает, что во внешности людей с паранойяльным характером есть какие-либо физические дефекты или некоторые особенности, из-за которых они могут испытывать чувство неполноценности в детстве и дальнейшей жизни. Из-за этих отличий они часто сталкиваются с оскорблениями от других детей или издевательствами со стороны окружающих.

Например, большой нос, или плохое зрение, или бедная семья, или родители-алкоголики, или национальность не такая, как у всех. Осознание своей ущербности и негативное отношение социального окружения способствуют развитию паранойяльных черт характера. Ребенок может понимать, что не заслужил к себе такого отношения, и решает исправить это в своей жизни. Данная идея буквально оккупирует его сознание до тех пор, пока он ее не реализует.

Диагностика

Этап обследования требует определённого времени от врачей нашей клиники.

Для точного установления диагноза они применяют:

• Беседу в форме диалога, на которой постепенно выясняют все нюансы обследуемой личности.
• Разговор с родственниками.
• Динамическое наблюдение за пациентом.

К диагностическому процессу привлекается психолог, дополняющий врачебные данные тестовыми методиками и специальный опросник PSL-R. Он же составляет дополнительные рекомендации к лечению.

При диагностике важно не только установить психопатический тип, но и стадию процесса:

• Компенсированную.
• Субкомпенсированную.
• Декомпенсированную.

Эти данные обязательно учитываются при назначении лечения.

Типы психопатии

Современные воззрения на проблему привели к формированию множественных классификаций. Рассмотрим наиболее применимую в отечественной практике. Она основана на теоретических взглядах и практических наработках российских ученых, последователей П.Б Ганнушкина.

В клинике психопатий выделяются следующие формы:

• Астеническая – с характерной пугливостью, психофизической слабостью, вегетативными расстройствами. Тип «мимозы».
• Психастеническая – проявляющаяся избыточной нерешительностью, самоанализом, тревожностью и боязнью ответственности.
• Шизоидная. Носитель этого психопатического портрета – замкнутый, находящийся «в себе», склонный к интеллектуальным видам жизнедеятельности, стремящийся все свои таланты направить на самоудовлетворение. Знающий свою цену, абсолютно безразличный к окружающим, способный на саморазрушение и безэмоциональное нанесения вреда другим людям.
• Параноическая. Пациент – застреваемый, упрямый и обидчивый носитель сверхценных идей, часто деструктивного характера, идущий в их воплощении до конца.
• Эпилептоидная. Обладает возбудимостью, яростью и гневом крайней степени силы. Никому не прощает ошибки, мстителен. Идею мщения может носить десятилетиями незаметно для окружающих.
• Истерическая. Тип «актера». Зациклен на себе и требует внимания окружающих. Часто лжёт в угоду себе и для получения задуманного. Склонен к принятию психоактивных веществ.
• Циклоидная. Клиент с резко меняющимся эмоциональным фоном. От подавленности с депрессией впадает в статус гипертимика. Как в одном, так и в другом случае имеется тенденция к социально патологическим поступкам.

Клинические варианты психопатии. Паранойяльные психопатии

В основу настоящего текста положен подход к описанию психопатий П.Б.Ганнушкина. П.Б.Ганнушкин, как известно, предпочитал разграничивать группы психопатий. Образующие эти группы конкретные варианты психопатий наряду с общими признаками имеют и некоторые частные клинические особенности.

Группа паранойяльных (параноидных) психопатий. Общими признаками параноиков являются непомерный эгоцентризм, чрезмерное и необремененное особыми достоинствами самолюбие, враждебное отношение к людям, склонность к активным или пассивным агрессивным действиям, отсутствие альтруистических побуждений и обеднение высших чувств. Преобладают потребность в личной безопасности и стремление жестко контролировать происходящее вокруг. За этим, вероятно, скрывается глубинная неуверенность в себе и своей способности отражать угрозы своему Я.

Уровень мотивации снижен; во всяком случае, пациентам чужды высокие идеалы и ценности, из этого вытекают отсутствие напряженной борьбы мотивов, а также та легкость, с какой принимаются решения. Преобладает внутренняя мотивация: наказания, поощрения, реальные достижения мало что значат. Удовлетворение приносит лишь иллюзия собственной безопасности. Отрыв от реальности и погоня за призраком безопасности препятствуют пациентам изменить свое поведение, даже если они этого хотят. Между тем своим поведением пациенты лишь увеличивают угрозу личному благополучию. Обычно пациенты неспособны добиться существенных успехов в основных сферах жизнедеятельности, если понимать под последними любовь, дружбу, труд, семью и творчество. Опишем следующие варианты данной группы психопатии.

Экспансивные параноики — «идейные борцы» или «борцы за справедливость», наиболее важным или самым значительным такие пациенты считают то, что делают или сделали они сами: любое, даже рутинное занятие, предложенное ими новшество, что-то написанное ими, тот или иной взгляд на случившееся или происходящее, какая-то идея переустройства и т. д. Например, художник «творит», приклеивая к кускам ржавого железа кусочки разных минералов, и при этом считает свои поделки шедеврами искусства, о которых другие люди просто обязаны знать, если хотят считать себя культурными членами общества.

Главным убеждением пациентов является то, что они исключительные, выдающиеся личности, нередко считают себя «непризнанными гениями», чего окружающие не в силах понять или не желают принять. Пациенты искренне считают, что их окружают «серые», «ординарные» натуры, «бездари», «безликая толпа», что им «завидуют», «не дают ходу», «замалчивают», хотят воспользоваться плодами их бесценной деятельности. Сопротивление окружающих озлобляет, ожесточает пациентов, негодуя, они встают на путь бескомпромиссной борьбы за правое дело, т. е. за свое призвание и «достойное» место в обществе. Обладая неиссякаемой энергией, даром убеждения и спекулируя на чувствах униженных людей, пациенты способны сплотить вокруг себя немало почитателей и в глазах последних становятся чуть ли не харизматическими личностями, которые сражаются за интересы «народа». Если пациенты не встречают должного отпора, они празднуют и победы.

Если они терпят поражение, то это только добавляет им сил и решимости продолжать борьбу, не гнушаясь никакими средствами. Другие параноики, помельче, выбирают полем сражения судебные инстанции, пытаясь удовлетворить свои притязания посредством упорной сутяжной активности или подавая бесчисленные жалобы в различные инстанции, превращаясь в сутяг (лиц, инициирующих один судебный процесс за другим) или кверулянтов (постоянно жалующихся). Преградить путь воинствующим параноикам могут, пожалуй, только психиатры. Пока параноик не встал «на тропу войны», он со свойственным ему упорством, систематичностью, аккуратностью и педантизмом может успешно работать на каком-либо избранном узком поприще.

Иллюстрация. К., 45 лет, кинорежиссер, «решил оставить столицу и поработать в провинции», где он «мог бы полностью отдаться творчеству». В первые же дни пребывания на новом месте заявил, что местная киностудия «гонит халтуру», специалисты «ни на что не способны», а руководство «никуда не годится», и он, имея далеко идущие творческие замыслы, «наведет здесь порядок».

После того как его творческие проекты подвергли сомнениям, а также отказали в квартире вне очереди, он почувствовал себя оскорбленным: «меня унизили», «решили смешать с грязью». «Как уважающий и знающий себе цену человек, я не мог оставить это без последствий». Гнев обрушился в первую очередь на руководство студии. «Я сказал им, что у них только один выбор: я или они». Пациент стал на планерках выступать с резкой критикой планов работы, позволяя себе острые язвительные замечания, создавал крайне нервозную обстановку с перепалками и выпадами против себя. Тщательно записывал выступления оппонентов, а затем начал писать многочисленные жалобы в различные инстанции. Перессорил коллектив, рассказывая, кто и как о ком-то отзывался. Организовал группу поддержки из лиц, не довольных руководством, выступая уже от имени «трудящихся». На студию посыпались бесконечные проверки, люди стали увольняться, попадать в больницы.

В итоге работа студии фактически прекратилась, превратившись в выяснение отношений. Наконец спустя два года последовало обращение за помощью к психиатрам. Чтобы доказать, что он здоров, пациент добровольно согласился на обследование. В беседах с врачом и на консилиуме держался высокомерно, считал, что он в происшедшем был абсолютно прав. Обнаружил блестящие способности к демагогии. Часто вступал в споры, отвечал вопросами, требовал письменных доказательств того, что он нездоров. Говорил, что «вся ваша психиатрия построена на песке», «Я поеду в другой город, и там напишут, что надо мне, а потом, в суде выясним, кто из нас прав». Грозился лишить врачей дипломов. Был в приподнятом, «боевом» настроении, многоречив, категоричен в суждениях, возмущался несправедливостью, обвинял всех в круговой поруке: «Это же сговор, дураку ясно». «Я не оставлю это без последствий, вы долго будете меня помнить». Горд тем, что «разворошил еще одну кучу дерьма». Выяснилось, что ранее пациент сменил около 10 мест работы, где происходило подобное описанному здесь.

Сенситивные параноики — самовлюбленные эгоисты, постоянно центрированные на ощущении своей неполноценности, обычно сильно преувеличенной. Обнаруживают сенситивные идеи отношения, избегают общения, часто одиноки, с трудом работают в коллективе, склонны к перемене мест работы и жительства в поисках прибежища, где они чувствуют себя более или менее комфортно. В общении предпочитают лиц с разными недостатками, в такой среде могут вести себя покровительственно и даже высокомерно. Несчастья других людей встречают со злорадством. К благополучным людям завистливы, мелочно и скрытно мстительны, недоброжелательны, как бы обвиняя их в своих бедах.

Собственные несчастья переживают тяжело, считают несправедливой судьбу, ожесточаются или могут решиться на самоубийство. Если страдают инфекционными болезнями, могут сознательно распространять вокруг себя инфекцию, чтобы заразить других людей. Склонны к фантазиям, воображая себя уверенными, преуспевающими и известными людьми. Неспособны отрешиться от чувства своей ущербности и найти себя в деле, в котором могли бы реализовать свои способности.

Агрессивные параноики — параноики неполноценности. Это нарциссы, считающие, что окружающие отвергают их, презирая за какие-нибудь недостатки. Ответом за такую мнимую враждебность становится ненависть к окружающим, потребность мщения, желание причинять им боль и страдания, чтобы почувствовать свою власть над ними. Такие пациенты охотно смотрят фильмы и читают тексты с жестокими и кровавыми сценами, предаются фантазиям насильственного и садистического содержания, ощущая себя некими суперменами и получая викарное удовольствие. Виртуальные и воображаемые агрессивные переживания постепенно присваиваются, интернализуются. Рано или поздно наступает смена идентичности: мучительное осознание своей неполноценности трансформируется в борьбу за свое превосходство, за власть над людьми, утверждаемую посредством насилия. Жажда власти особенно легко удовлетворяется актами агрессии, направленными на людей слабых и беззащитных, на детей, женщин, больных и стариков.

Поскольку в сознании многих людей существует убеждение, что сексуальный акт есть символ торжества силы и власти, агрессивные параноики нередко становятся насильниками, причем иногда серийными. Ощущение своего всесилия и могущества часто достигается мучительством или убийством без сексуального надругательства. Так, по сообщениям СМИ, два брата совершили убийство более 150 женщин, при этом они не грабили и не насиловали их. 20-летний преступник убивал только пожилых людей, в основном женщин; он говорил о том, что ощущает безотчетную тягу к убийству. Бывший пожарный, изгнанный из органов, стал серийным убийцей, расстреливая из обреза незнакомых людей при первом удобном случае.

Им убито 40 человек, но он планировал довести их число до 400. Ни раскаяния, ни страха возмездия такие преступники не знают, некоторые открыто сожалеют, что их слишком рано остановили. Типично, что они подробно и в деталях помнят все преступления, точно указывают места захоронений жертв, не обнаруживая пробелов памяти, но мало что могут сказать о мотивах поведения: им так «хотелось», их «тянуло», они уже «не могли без этого» и т. п. Опьянение властью, по-видимому, подействовало на них сильнее любого наркотика.

Фанатики — одержимые идеей. Это пациенты, которые приняли от кого-то некую идею, уверовали в ее величие и стали считать ее самой деятельной частью своего Я. С этого момента фанатик с присущей ему страстью служит этой идее, на ней сходится смысл его жизни, все прочее оставляет его безучастным. Ради осуществления идеи фанатик не пожалеет ничего, никого не пощадит, он готов положить за нее и свою жизнь в любой момент и без всякого страха. Несокрушимой и направленной в одну точку воле фанатика противопоставить что-либо невозможно. Ни уговоры, ни разубеждение, ни опасность потерять самое дорогое, ни перспектива казни — ничто фанатика не остановит. Как и агрессивным параноикам, тут может помочь разве только психохирургическая операция.

Психиатрам чаще приходится сталкиваться с фанатично верующими, особенно с адептами деструктивных сект, а время от времени — с массовыми суицидами или агрессией и терактами. Фанатики обычно убеждены, что им суждено осуществить высокую миссию, совершать нечто героическое, чего обычные люди сделать не в состоянии. Ослепленные идеей, фанатики совершенно отрываются от нормальной жизни и порывают с ней всякие связи. Фанатики, по-видимому, редко умирают своей смертью. Их Я погибает намного раньше, поскольку происходит радикальная смена Эго-идентичности. Значительную часть фанатиков составляют, по-видимому, психически нездоровые индивиды.

Параноидные психопаты. Отличаются стойким чувством враждебности окружающих, приписыванием последним злонамеренности, стремлений причинить пациенту какой-либо ущерб, нанести урон здоровью или даже лишить жизни. Пациенты всегда насторожены, подозрительны, во всем готовы видеть какой-нибудь подвох, усматривать в высказываниях окружающих зловещие намеки. Они сомневаются в лояльности даже близких людей или друзей, если таковых имеют. Как правило, затаивают обиды, накапливают неприязненные чувства, не прощают выражений антипатии и уж тем более открыто выражаемых угроз, даже сказанных в запальчивости. Обычно они строят разные планы мести и тем самым исподволь готовят себя к нападению.

Нередко, порой неожиданно реагируют вспышками злобы и актами агрессии. Большей частью пациенты закрыты, избегают откровенности, полагая, что за это можно дорого поплатиться. Жизнь в семье с ними бывает совершенно невыносимой из-за постоянных придирок, требований беспрекословного подчинения, ревности, жестоких наказаний за малейшие отступления от установленных ими норм и казарменного порядка. Пациентам чужды чувства теплоты, заботы, нежности, уважения к кому-либо, шутки с ними небезопасны. Некоторые пациенты подавляют проявления своей враждебности и не идут на открытые конфликты, вместо этого они стараются сменить работу, место жительства, устроиться куда-нибудь подальше от людей.

Иллюстрация (Карсон и др.). X., 40 лет, строитель. Считает, что сослуживцы не любят его, и боится, что кто-нибудь из них подстроит ему производственную травму, например, падение с лесов. Такие опасения возникли после недавней ссоры в очереди за ланчем, когда пациенту показалось, что его коллега проталкивается вперед без очереди, и он осадил его. После этого пациент стал замечать, что его новый враг смеется в компании других мужчин, и думал, не он ли является объектом насмешек. Хотел вступить с ними в перебранку, но, подумав, решил, что история может быть плодом его воображения. Было и опасение, что если перейти к действиям, можно ввергнуться в еще большие неприятности.

Пациент редко говорит по своей инициативе, в кресле сидит с напряженностью, его глаза широко раскрыты и он тщательно отслеживает все передвижения в кабинете. Он пытается понять скрытый смысл вопросов, которые ему задают, думает, что его порицают, и воображает, что врач заодно с его сослуживцами. Пациент дает понять, что если бы не нуждался в снотворном, то вообще не обратился бы за помощью.

Мальчиком он был нелюдимым, считая, что другие дети объединяются против него, чтобы устроить ему какую-нибудь подлость. Он плохо учился в школе, но обвинял в этом учителей: он заявил, что те предпочитают девочек или мальчиков, которые были «бабами». Он бросил школу, стал трудолюбивым рабочим, однако считает, что никогда не достигнет высокого положения. Пациент полагает, что его дискредитируют из-за католического вероисповедания, но мало чем может доказать это. Он плохо ладит с начальством и товарищами по работе, не понимает шуток и лучше всего себя чувствует в ситуации, когда работает и питается в одиночку. Он много раз менял место работы, так как считал, что с ним обращаются неподобающим образом.

Пациент холоден с родными, требователен к ним. Его дети обращаются к нему, добавляя слово «сэр», и знают, что в его присутствии им следует быть на виду, но не шуметь. Дома ему никогда не удается посидеть спокойно. Он постоянно занят какими-нибудь рутинными делами. Он не любит гостей, беспокоится, когда в гости уходит жена.

Пассивно-агрессивный тип психопатии. Считающийся спорным вариант психопатии, который ближе стоит к мягкому варианту параноидного расстройства личности. Такие пациенты завистливы, излишне критичны и обычно недоброжелательны к тем, кто занимает более видное положение. Они полагают, что свою работу делают лучше, чем другие, и отвергают советы, как можно ее улучшить, усматривая в этом стремление придраться или обидеть их. Стараются при случае подвести других, не выполняя свою часть работы, ставя тем самым под угрозу успех общего дела.

Полагают, что от них требуют больше, чем надо, и протестуют против такой несправедливости. Злятся, когда от них требуют делать то, чего они не хотят, и при этом действуют нарочито медленно и небрежно, умышленно прибегая к такой мелкой мести. Надолго откладывают нужные дела, как бы желая тем самым причинить ущерб другим, или избегают выполнять обязанности, ссылаясь на забывчивость или занятость. Активной агрессии обычно не проявляют, но могут действовать руками других, не препятствуя их злодеянию.

Иллюстрация (Карсон и др.). На первую беседу 34-летний психиатр опоздал на 15 минут. Недавно его уволили из психиатрического центра, так как он, по словам начальника, часто опаздывал на работу, пропускал приемы, забывал о назначенных встречах, поздно подавал отчеты, отказывался выполнять инструкции и казался незаинтересованным в своем деле. Он был удивлен и возмущен. Пациент полагал, что если взять во внимание невыносимые условия, в которых ему приходилось трудиться, то он просто замечательно справлялся с делом, и считал своего начальника слишком назойливым и требовательным. Тем не менее он признал, что у него длительное время не складываются отношения с начальством.

Пациент состоит в несчастливом браке. Он жалуется на жену, называя ее «придирой», говоря, что она его не понимает. Жена, в свою очередь, жалуется на его необязательность и упрямство. Он отказывается от любых домашних дел и часто не доводит до конца то немногое, за что считает себя ответственным. Декларация о доходах подается с опозданием, счета не оплачиваются. Пациент общителен и весьма обаятелен. Однако друзей, как правило, раздражает его нежелание считаться с компанией. Если, например, ему не хочется идти в ресторан, то он дуется весь вечер или «забывает» бумажник.

К содержанию