Психические расстройства детского возраста (до 10

, доктор медицинских наук, врач высшей категории, заведующий кафедрой психиатрии и медицинской психологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова, главный врач клиники «Альтер»:

Сегодня в цикле сравнительно-возрастные аспекты психических расстройств мы поговорим о психических расстройствах детского возраста

Речь пойдет о допубертатном возрасте, то есть примерно до 10 – 12 лет, во время которого ребёнок проходит несколько этапов своего психофизического развития. Это очень важный возраст с точки зрения становления его психических функций, его личности, характера. В этом возрасте тоже есть свои наиболее значимые периоды. Они отличаются особой уязвимостью психики ребенка к внешним социальным, иногда патогенным факторам. Эти периоды особой уязвимости называются возрастные кризы.

В детском возрасте возрастные кризы хорошо известны врачам-психиатрам, психологам, педагогам — это возраст 3 года и 7 лет.

Формирование первых коммуникативных связей

В возрасте 3 года ребёнок оказывается на пороге детского сада. Когда в один из радостных дней 1 сентября мама отводит его в какое-то странное заведение, в котором надо находиться почему-то без родителей в течение достаточно длительного времени, в окружении очень странных, похожих на него людей, да ещё и какая-то тётя, называющая себя «воспитатель», требует, чтобы он выполнял требования, которые необходимы.

Этот возраст очень важен с точки зрения формирования первых коммуникативных связей ребенка со сверстниками. Именно в этом возрасте, в 3 года, появляются первые зачатки ролевого самосознания. Ребёнок начинает осознавать себя личностью и идентифицировать себя как личность, отдельную от окружающих. Находит в себе те черты, которых нет в других, и находит в других те черты, которых нет у него. Он начинает понимать разницу между собой и другими, у него формируются первые признаки его индивидуальности.

Это очень важный период, и лично я категорически не советую игнорировать дошкольные учреждения, детские сады, спортивные секции, кружки, где ребенок имеет возможность формировать у себя достаточное количество коммуникативных навыков.

Домашние дети, которые сидят с бабушками и дедушками круглосуточно, и выходят только при хорошей погоде в песочницу во дворе, гораздо хуже адаптированы к школе, чем те дети, которые в дошкольном возрасте имели возможность устанавливать коммуникативные связи и формировать свою социальную роль.

Диагностика детских психозов в медицинском

Ребенок-пациент во многом схож со взрослым в вопросах, касающихся посещения специалиста. В раннем возрасте его можно «заманить» на консультацию в форме игры, но когда дети уже способны к анализу происходящего, сделать это гораздо сложнее. Поэтому мы постарались организовать прием в клинике таким образом, чтобы посещение врача прошло комфортно и не вызывало страх в будущем.

В первую очередь врач собирает анамнез, внимательно выслушивает рассказ родителей (опекунов). Доктор интересуется:

были ли случаи психических расстройств в семье (или же настораживающие симптомы — просто человек не обращался в профильную клинику);
когда именно появились изменения в поведении;
как ведет себя ребенок со сверстниками во время прогулок или на занятиях (в группе детсада или классе), со взрослыми;
проявляет ли интерес к окружающему миру, новым игрушкам, книгам и т.д.;
особенностями поведения (склонность к агрессии, или наоборот, приподнятой настроение, эйфория);
возможными причинами неврологических расстройств (течением беременности и родов, травмами, перенесенными заболеваниями).

Кабинеты оборудованы всем необходимым, чтобы во время игры с ребенком у психотерапевта была возможность сопоставить уровень развития (как умственного, так и эмоционального) с возрастом, оценить поведение пациента в различных ситуациях.

Внимание уделяют и другим методам диагностики. Назначают:

энцефалограмму;
рентгенологическое исследование костей черепа;
томографию головного мозга;
ангиографию;
ЭКГ;
УЗИ внутренних органов.

Также показаны стандартные клинические исследования крови и мочи, определение гормонального статуса, оценка основных показателей метаболизма. При выявлении отклонений от нормы на консультацию приглашают узкопрофильных специалистов.

Невротические расстройства детского возраста

В этот период ребенок стрессует, у него может быть большое количество различного рода невротических расстройств. И мы эти расстройства хорошо знаем. В этом возрасте внезапно может появиться энурез

– недержание мочи, мы можем наблюдать обгрызенные ногти у этих детей. Эти дети могут испытывать большое количество страхов, они отказываются спать в отдельной комнате с выключенным светом, они, даже если их силой всё-таки укладывают спать в детской, всё равно находят возможность ночью пробраться в спальню родителей и залезть к ним под одеяло.

У этих детей очень часто появляются проблемы с поведением

в случае, если они сталкиваются с довольно большим количеством стрессовых факторов. И на эти проблемы с поведением обращают внимание воспитатели детского сада. Может появиться расстройство сна, плохое настроение, плаксивость, капризность, крикливость, иногда излишняя демонстративность, позерство – всё это мы называем неврозами детского возраста или детскими неврозами.

Дети не обнаруживают таких невротических симптомов, какие мы привыкли видеть у взрослых, потому что у них ещё не созрела аффективная эмоциональная сфера, и они не могут переживать так, как взрослые ту или иную сложную жизненную ситуацию, поэтому чаще всего они реагируют телом.

У детей очень развито психосоматическое реагирование

. У них неврозы, как правило, носят такой соматический характер. Как я уже сказал, энурез – один из видов детских неврозов. Есть ещё заикание – это тоже в 90% случаев относят к психологическим невротическим проблемам ребенка. Сюда же можно отнести и различного рода условные заболевания, скорее всего, их можно найти в виде симптомов со стороны желудочно-кишечного тракта. У детей могут появляться болевые симптомы, которые никак не подтверждаются на обследованиях.

Иногда у детей возникает так называемый аспирационный синдром

, когда в момент именно вот такого очередного бурного эмоционального реагирования они вдруг начинают задыхаться, у них появляется бронхоспазм, возникает вопрос о том, что возможно это бронхиальная астма. Ну и много-много чего ещё такого полиморфного, необычного, что бывает у детей именно в период их возрастных кризов.

Симптомы

Клиническая картина детских психозов во многом зависит от конкретного вида расстройства. Нередко отмечают:

ненормально приподнятое настроение;
чрезмерную игривость, преобладает неуместная, шумная возня;
непослушание;
двигательную активность;
многоречие.

Обычно все перечисленное сопровождается назойливостью, бесцеремонностью, циничными высказываниями. Ребенок стремится спровоцировать конфликт, ведет себя агрессивно, крайне раздражителен. В возрасте полового созревания вероятны проявления сексуальной активности.

Чрезмерная подвижность и деятельность сопровождается и ускоренным ходом мыслей. Этот процесс проявляется во множестве вопросов, направленных к родителям и окружающим (причем обычно дети не дожидаются ответа), комментировании всего происходящего вокруг. Отсутствует чувство усталости или утомления. Присутствуют выраженные нарушения сна. Повышается аппетит, причем усиленное употребление пищи сопровождается похуданием.

С возрастом положительные эмоции все в большей степени заменяются негативными. У подростков нередко отмечают асоциальное, деструктивное поведение, не исключены попытки побега из дома в период обострения.

У ребенка психоз может сопровождаться соматическими признаками:

боли в животе, диспепсия, тошнота;
головные боли, аритмия, колебания артериального давления;
нейродермит.

У многих именно на фоне психоза впервые проявляется бронхиальная астма, гастрит, аутоиммунные нарушения.

Особого внимания заслуживают клинические признаки, свидетельствующие о тяжелом течении патологии. Это:

галлюцинации, замещение реальности выдуманными (услышанными в сказке, увиденными по телевизору) образами;
потеря интереса сначала к учебе, затем ко всему окружающему, к своей внешности, гигиене и т.д.;
бесцельные прогулки, иногда ребенок не может самостоятельно вернуться домой;
утрата стыдливости;
бредовые идеи;
навязчивые страхи.

Проблемы школьной дезадаптации

Есть еще криз 7-летнего возраста. Это возраст, когда ребенок приходит в школу. И здесь он получает ещё больше самостоятельности, здесь он начинает понимать что такое ответственность, начинает получать задатки представлений о дееспособности, то есть представление о том, что его действия имеют какие-то последствия, и эти последствия связаны именно с ним.

В этом возрасте ребёнок тоже достаточно уязвим. Первоклашки могут спотыкаться уже в первые месяцы учёбы, это мы называем проблемой школьной дезадаптации

. У них не получается установить связи с одноклассниками, возникают постоянные недоговоренности с учителем, они отказываются идти в школу, они устраивают истерики прямо на уроке, мешают всем учиться, вставая со своего места, не понимая, что ходить по классу нельзя. Реакция учителей для них ничего не значит, это приводит к серьезному конфликту со многими участниками школьного процесса, не только с одноклассниками и учителями, но и с директором школы. И родители в этом тоже начинают принимать участие.

Многие родители встают на сторону ребёнка, считая его незаслуженно обиженным. Видят проблему в некомпетентности учителей, начинают обвинять учителей, часто подливая масло в огонь этих невротических симптомов и расстройств поведения, о которых я уже говорил.

Можно ли потакать капризам?

Как родителю поступать, если ребёнок начинает капризничать?

Рассмотрим ещё один пример: малыш говорит, что не хочет домой, а хочет ещё погулять. И как быть: сделать то, что хочет ребёнок или мягко подвести к вашему решению? Вот для такой ситуации уже есть некоторые универсальные правила. За распорядок дня, выполнение режимных моментов, количество просмотренных мультиков и тому подобное отвечает взрослый. Ребёнок это не в состоянии контролировать. Что делать? Предупреждать ребёнка заранее: «Через пять минут уходим», «Это — последняя серия. Через пять минут выключаем мультики».

Важно не отменять важный запрет из-за эмоциональной реакции ребёнка, иначе у ребёнка сформируется привычка отвечать слезами на ваши ограничения. А если ребёнок старше 4 лет ложится на пол и начинает кричать, то это уже говорит об ошибках в воспитании или неврологических особенностях, и пора обратиться за консультацией к психологу и неврологу.

Запретов в жизни ребёнка должно быть минимальное количество. Запрещено только то, что действительно ему вредно или приносит вред окружающим.

Стоит ли родителям до конца стоять на своём?

Договориться с маленьким ребёнком до трёх лет практически невозможно. Дети — ситуативны. У ребёнка сильнее всего сиюминутное «хочу». Поэтому, если вы уверены в правильности своего запрета, то не отменяйте его, даже если ребёнок кричит и топает ногами.

Включайте родительскую хитрость, когда можно переключить внимание ребёнка на другую деятельность: уложить мишку спать, вызвать ребёнка на разговор и обсудить мультфильм.

Как реагировать на истерику?

Самое правильное — временно прекратить взаимодействие с ребёнком. Но если малыш бежит за вами, вцепился в ногу, то не отталкивайте, а дайте ему возможность успокоиться. После — пожалейте его, обнимите, скажите, что вы его любите и очень рады, что он перестал кричать.

Если вы идете в какое-то место, где от ребёнка требуется хорошее поведение, заранее продумайте, что вам в этом поможет (книжки и игрушки, интересные для малыша вещи, перекус, возможность иногда вставать с места и так далее).

Всегда ли небольшой каприз перерастает в истерику?

Универсального ответа на это нет. Скорее нет, то есть не каждый каприз перерастёт в истерику. Иногда нытьё – это привычный способ общения со взрослыми, но малыш не так уж и расстроен. К тому же, взрослея, дети понимают, где можно, а где нельзя предъявлять требования и капризничать.

В каком возрасте может возникнуть первый каприз?

Важно понимать, что если малыш до года плачет и кричит, то это не капризы. Значит, что-то пошло не так, малыш испытывает дискомфорт и важно ответить на его потребность. После года и до 6-7 лет развивается способность ребёнка к саморегуляции, то есть он учится понимать и сдерживать собственные эмоции. Особенно много капризов бывает у детей, которые ещё не умеют говорить – они не способны выразить словами свои желания и огорчения.

Можно ли на раннем возрастном этапе предугадать темперамент и характер ребенка?

Темперамент — это врождённая характеристика. Ребёнок может только научиться контролировать своё поведение. А характер формируется на основе темперамента, связан с условиями воспитания, проживания, моделями поведения в семье. Какие-то прогнозы делать можно, но это очень большой процесс.

Ребёнок бьётся головой об стену, бьёт родителей. Как быть?

Самая большая неприятность для ребёнка — игнорирование. Как бы вам ни было больно слышать, как ребёнок стучит головой, не поддавайтесь. Если это возможно – отвлеките его интересным делом. Но никак не акцентируйте внимание на его поведении. Если переключить не вышло – просто переждите.

А если ребёнок замахивается на вас — задержите руку и проговорите вслух: «Я понимаю, что ты злишься, но бить никого нельзя». Ни в коем случае не отвечайте ударом на удар, иначе это поведение закрепится у ребёнка.

Как научить малыша и ребёнка постарше иначе выражать свои эмоции?

Во-первых, проговаривать вслух его и свои эмоции, и позитивные и негативные. Во-вторых, важно быть для малыша примером сдержанного и конструктивного поведения. В-третьих, в развитии эмоционального интеллекта детям 3-4 лет помогают игры с плюшевыми игрушками, когда вы разыгрываете разные сценки: например, медвежонок и зайчонок поссорились, зайчонок дерётся, ему говорят: «Не дерись!». Медвежонок всё понимает и прощает зайчика за его реакцию, а зайчонок больше не дерётся. Не обязательно делать из этого поучительные выводы: «Вот и ты себя так веди». Детская психика очень легко присваивает схемы, которые с ними проигрывают, но это имеет накопительный эффект. Так что запаситесь терпением, позитивным настроем и ребёнок обязательно научится.

В этой статье мы писали о том, что такое эмоциональный интеллект и как развить его у ребёнка.

Что рекомендуют для эмоциональных детей?

Попробуйте завести дома какую-нибудь подушку-злюшку и сказать ребёнку, что в неё можно кричать, колотить её, когда ты сердишься. Можно учить ребёнка в те моменты, когда он сердится, топать ногами, кричать, мычать. Ваша задача показать ребёнку, что злиться, плакать и протестовать — это нормально. А наносить кому-то вред — нельзя. Плохо, когда ребёнка заставляют терпеть, не дают плакать и проживать свои эмоции.

Как реагировать на капризы старшего ребёнка, вызванные ревностью к младшему?

— Почему вы его кормите ложкой, а меня нет. Я тоже хочу!

В такой ситуации речь идёт не о капризах. Это называется регрессией. Это — нормативное явление, когда старший ребёнок видит, что все крутятся вокруг малыша и ему хочется тоже оказаться в центре внимания. Гораздо эффективнее не объяснять ребёнку, что он уже большой, а наоборот, потакать его желанию.
Скажите: «Ты мой маленький, давай я тебя покормлю с ложечки». Покормите. Купите соску, если ребёнок просит. Ребёнку очень быстро это надоест. Поиграли и хватит. Часто условия для ревности создают сами родители, отменяя детство старшего, потому что родился младший. Важно не только уделять всем детям равное количество внимания, но и разрешать старшему оставаться ребёнком.

Ранние психические заболевания. Умственная отсталость

Кроме невротических расстройств в детском возрасте могут начинаться и довольно серьезные психические заболевания, среди которых на сегодняшний день, пожалуй, два заболевания мы можем отнести к наиболее распространённым из всех других психических расстройств детского возраста.

Первое заболевание называется умственная отсталость

. К сожалению, встречается достаточно часто. Если мы говорим о тяжелых формах умственной отсталости, то она обращает на себя внимание еще в первые годы жизни. Если мы говорим о ее легких или пограничных формах, то это проявляется только тогда, когда ребёнок идёт в школу, и уже с первых дней не успевает за своими сверстниками в усвоении материала.

Умственная отсталость может быть различной, причин её возникновения очень много. Среди них много разного рода неврологических или терапевтических, педиатрических заболеваний, которыми ребёнок страдает с самого раннего грудного возраста. Или которые начались чуть позже. Это и черепно-мозговые травмы, и какие-то нейроинфекции, возможно, какая-то генетическая, наследственная, хромосомная патология, которая приводит к недоразвитию центральной нервной системы и соответственно к психическим расстройствам в виде умственной отсталости.

Дети с умственной отсталостью в большей степени оказываются уязвимы в отношении как раз невротических симптомов, поскольку они в случае легкой умственной отсталости понимают и осознают факт своей несостоятельности, видят, как они отстают от сверстников. И они оказываются очень часто в центре так называемого буллинга. Сверстники начинают над ними издеваться, болезненно подшучивая над их странностями поведения.

В этих ситуациях, когда мы имеем дело с умственной отсталостью, очень важно своевременно решить вопрос о форме обучения, насколько эта форма в обычной общеобразовательной школе будет комфортна для самого ребенка, если он там не успевает. И насколько ему будет легче учиться в той школе, где требования к учебному процессу несколько иные, и они близки к индивидуальным, как мы говорим, вальдорфским требованиям.

Детский психоз: основные этиологические факторы

По причине развития детские психозы (как, по большому счету и аналогичные нарушения психики у взрослых) делят на эндогенные и экзогенные. К первой группе относят шизофрению и аутизм (диагностируются чаще), вторая более обширна и включает органические, соматические, реактивные психозы. Учитывая распространенность и доступность разнообразных психостимуляторов, специалисты нередко сталкиваются с наркотическими психозами, развивающимися или на фоне передозировки, или при тяжелом абстинентном синдроме.

Наиболее распространенными причинами детских психозов (вне зависимости от их формы) являются:

наследственные факторы;
родовая травма, внутриутробная гипоксия;
пороки развития центральной нервной системы;
осложнения после перенесенного менингита или других нейроинфекций;
последствия травм головы, высокой, несбиваемой температуры;
особенности течения беременности, в том числе сопутствующие заболевания у матери, употребление при вынашивании плода наркотиков, алкоголя и т.д.;
прием некоторых лекарственных препаратов;
эндокринные патологии.

Говоря об этиологии детских психозов, нельзя не сказать о влиянии внешних факторов:

взаимоотношения в семье;
тяжелые психологические травмы (развод родителей, смерть кого-то из близких);
переезд, смена коллектива в школе;
стихийные бедствия или другие катастрофы, которые прямо или косвенно затрагивают ребенка.

Но одни лишь факторы психологического характера крайне редко становятся причинами психозов у детей. Они скорее провоцируют различного рода неврозы, которые лучше поддаются психотерапии. Но при наличии сопутствующих патологий стресс «запускает» цепную реакцию, заканчивающуюся психозом.

Расстройства аутистического спектра

Вторым наиболее распространённым расстройством психики в детском возрасте является расстройство аутистического спектра. Сокращённо РАС. В структуру этих расстройств входит очень много различного рода клинических единиц. Одно из самых ярких и классических проявлений расстройства аутистического спектра описали в свое время отечественный психиатр Груня Ефимовна Сухарева и её зарубежный коллега Ганс Аспергер.

Эта форма на сегодняшний день носит название синдром Аспергера

, то есть синдром раннего детского аутизма, при котором происходит довольно выраженная асинхрония психического развития ребенка. В его развитии мы видим значительное ускорение в отношении сверстников интеллектуальных, когнитивных функций, и в значительной степени отставания в отношении эмоциональных и волевых функций.

Личность такого ребенка формируется деформированным образом, он в конечном итоге оказывается лишённым психических возможностей для коммуникации со сверстниками. Ему ничего не остается делать, как замыкаться в своем собственном внутреннем мире, который носит название «аутистического мира». Мир аутиста

– это мир его фантазий, установок, известных очень часто только ему. Помощь такому ребёнку может оказать только тот специалист, которому удалось в этот мир хоть как-то заглянуть, не говоря уже о том, чтобы пробраться в этот мир и понять его законы.

Атипичный детский аутизм

Помимо синдрома Аспергера в расстройства аутистического спектра входят и другие его варианты: синдром Каннера, синдром Геллера – это так называемый атипичный детский аутизм. Про атипичный детский аутизм мы начинаем говорить, когда у ребёнка на фоне аутистических проявлений начинают проявляться какие-то психопатологические феномены, указывающие нам на начало какой-то психической болезни. Например, у него появляются какие-то галлюцинации, или он становится отрешенным от происходящего настолько, что вообще перестает реагировать на происходящее вокруг и «застывает» – это так называемый синдром кататонии. Однако целостной картины психического заболевания не возникает. И эти симптомы оказываются в конечном итоге обратимыми.

Надо помнить о том, что ранний детский аутизм и все расстройства аутистического спектра в прогностическом отношении очень неоднозначная группа. В частности, есть варианты, которые имеют довольно благоприятный прогноз, в буквальном смысле полностью исчезают все проявления аутизма с возрастом и соответствующим лечением. На другом полюсе находятся те формы детского аутизма, которые с возрастом, к сожалению, трансформируются уже в текущие психические заболевания, более характерные для подросткового или для зрелого возраста.

Симптоматика в зависимости от формы сбоя

Различная симптоматика психических заболеваний оправдана разными формами болезни. Обычными симптомами болезни являются:

галлюцинации – кроха видит, слышит, ощущает то, чего на самом деле нет;
бред – человек видит существующую ситуацию в своей неверной интерпретации;
снижение ясности сознания, сложность ориентации в пространстве;
пассивность, не инициативность;
агрессивность, раздражительность, грубость;
синдром навязчивости.
отклонения, связанные с мышлением.

Часто у детей и подростков возникает психогенный шок. Реактивный психоз наступает вследствие перенесенной психологической травмы.

Эта форма психоза имеет признаки и симптомы, которые отличает ее от других расстройств психического спектра у детей:

причина его в глубоком эмоциональном потрясении;
обратимость – симптомы слабеют по предшествию времени;
симптомы зависят от характера травмы.

Ранний возраст

В раннем возрасте нарушение психического здоровья проявляется в аутистическом поведении малыша. Малыш не улыбается, ни каким образом не проявляет радость на лице. До года расстройство выявляется в отсутствии гуления, лепета, похлопывания в ладоши. Кроха не реагирует на предметы, людей, родителей.

Возрастные кризисы, в периоды которых дети наиболее подвержены психическим расстройствам от 3 до 4 лет, с 5 до 7, с 12 до 18 лет.

Психические расстройства раннего периода проявляются в:

фрустрации;
капризности, непослушании;
повышенной утомляемости;
раздраженности;
дефиците общения;
дефиците эмоционального контакта.

Более поздний возраст вплоть до подросткового

Психические проблемы у ребенка 5 лет должны обеспокоить родителей, если малыш теряет уже приобретенные навыки, мало общается, не хочет играть в ролевые игры, не следить за своим внешним видом.

В 7 лет ребенок становится неустойчивым в психике, у него появляется нарушение аппетита, появляются лишние страхи, снижается работоспособность, появляется быстрое переутомление.

В 12-18 лет родителям необходимо обратить внимание на подростка, если у него появляются:

резкие перепады настроения;
меланхолия, тревога;
агрессивность, конфликтность;
негативизм, противоречивость;
сочетание не сочетаемого: раздражительности с острой застенчивостью, чувствительности с черствостью, желания полной независимости с желанием быть всегда рядом с мамой;
шизоидность;
отказ от принятых правил;
склонность к философии и крайним позициям;
непереносимость опеки.

Более болезненные признаки психоза у детей старшего возраста проявляются в:

попытках суицида или само повреждения;
беспричинном страхе, который сопровождается сердцебиением и быстрым дыханием;
желании навредить кому-то, жестокости по отношении к окружающим;
отказе от принятия пищи, приеме таблеток-слабительных, сильном стремление похудеть;
повышенном чувстве тревоги, которое мешает жить;
неспособности к усидчивости;
принятии наркотиков или алкоголя;
постоянных перепадах настроения;
плохом поведении.

Начало взрослых психических болезней. Детская форма шизофрении

Кроме этого, в детском возрасте мы можем наблюдать, к сожалению, и начало взрослых психических болезней. Редко, тем не менее бывает, что в этом возрасте развивается детская форма шизофрении

. Протекает она, как правило, очень тяжело, неблагоприятно и злокачественно. В этих случаях ребенок оказывается во власти очень тяжелых болезненных симптомов, когда он слышит голоса или видит какие-то зрительные образы, вызывающие у него те или иные страхи. Когда он, находясь в этом психотическом состоянии, прячется от этих призраков, которые кажутся ему очень опасными и присутствующими где-то рядом.

С этим ребёнком практически не удаётся на вербальном уровне установить какой-то контакт. Единственный способ помочь – это госпитализировать его в детскую психиатрическую больницу. Такие больницы существуют, они специализируются как раз именно на психических заболеваниях детского возраста, когда специалисты в этом случае имеют опыт работы именно с детьми.

Анализируя данные литературы по современному состоянию поставленной проблемы, можно отметить разноречивость представлений о клинике шизофрении у детей и подростков с этим рядом расстройств, неполноту сведений о возрастной эволюции бреда в круге разных форм течения болезни и недостаточную ясность прогноза этих шизофрении (1 —18).

В настоящем сообщении речь пойдет о варианте острой детской и подростковой шизофрении с аффективно-бредовыми и галлюцинаторно-бредовыми приступами.

Было обследовано 12 детей и 25 подростков, больных шизофренией с аффективно-бредовыми приступами. Заболевание манифестировало в возрасте 5—15 лет. Изучено 95 приступов, из них первичных— 39, повторных — 56. Длительность клинико-катамнестического наблюдения равнялась от 3 до 8 лет.

У 18 больных за несколько месяцев до манифестации процесса обнаруживалась капризность, аффективная лабильность, а также стертые монополярные и биполярные расстройства настроения. В двух третях наблюдений были депрессии с тревожными опасениями, навязчивостями. У подростков депрессии протекали с потерей интереса к окружающему, жизни, сенестоипохондрическими проявлениями. В оставшейся трети наблюдений имели место гипомании, завуалированные двигательной расторможенностью, активностью, говорливостью, психопатическими проявлениями в поведении. Гипомании были стертыми и, как правило, короткими.

У этих больных и остальных 14, у последних — после эпизодов навязчивостей, на фоне стертых невропатических проявлений, реже— относительного здоровья, развертывались состояния тревожного настроения со страхом, расстройствами сна, устрашающими сновидениями. У подростков к тому же появлялось ощущение надвигающейся беды, угрозы существованию, страх сойти с ума, присутствия посторонних лиц. Окружающее начинало восприниматься по-бредовому, приобретало зловещий, мрачный, незнакомый вид, таило в себе угрозу («Газовая колонка — злая»…, «Дверь с цепочкой — полицейский, который мог нанести удары»…).

У ряда больных тогда же появлялись акоазмы, оклики, слуховые обманы, фотопсии («Мышь пищит»…, «Слон топочет»…, «В углу искорки»…). У подростков это уже были отчетливые истинные вербальные и обонятельные галлюцинации.

У 4 детей и 3 подростков состояние исчерпывалось перечисленными расстройствами и его можно было определить, как тревожное с бредовой настроенностью.

У 5 других детей дальнейшее утяжеление болезни приводило к появлению растерянности, флюктуирующему нарушению ориентировки в окружающем. Дети временами не узнавали родных, прятались от матери и тут же ее окликали, искали. Окружающее вдруг воспринималось ими иллюзорно. Тогда же обнаруживались стертые проявления бредовой дереализации и деперсонализации. Дети пугались своих рук, носа, других частей тела, одежды, недоуменно рассматривали их. Среди персонала и больных видели «страшил», «бабу Ягу», «руку», «головы людские», разных, чаще хищных, животных: «Вот олень, тигр побежал»…, «На стене котенок»… Отчетливой словесной квалификации этих явлений у них не возникало. Наличие ложных узнаваний и других расстройств восприятия устанавливалось обычно косвенно, по действиям, поведению, неопознаванию детьми родных, растерянности в привычной для них ситуации, или исходя лишь из отдельных, отрывочных их высказываний. К тому же дети нередко переставали доверять родителям, персоналу, полагали, что те могут причинить им вред, думали, что мать не родная, отказывались есть принесенные родными гостинцы, разбрасывали, топтали их и тут же могли с жадностью наброситься на больничную пищу. У больных этой группы состояние более не усложнялось, а наблюдался постепенный выход из психоза.

Из оставшихся, у 3 детей 8—10 лет и 22 подростков 11 — 15 лет, состояние продолжало видоизменяться, расширялся чувственный бред с изменчивой фабулой, обнаруживались идеи отношения, ущерба, «чужих родителей», влияния, «вредной для здоровья пищи». Эпизодически возникавшие расстройства восприятия были представлены вербальными галлюцинациями в виде голосов неясного содержания, «разговора», как и зрительными галлюцинациями, нередко сценоподобного характера: «В подвале говорят»…, «Петух лезет в форточку»… У подростков и 2 детей формировались представления о противоположно действующих силах — положительных и отрицательных, одни — отстаивали интересы больного, другие — действовали против. Отдельные высказывания детей свидетельствовали о наличии бреда значения и инсценировки. Так, отворенные двери и окна означали возможность «плохих событий». «По отделению шли старухи, волки»…, «Врач становилась то чертом, то врачом.., то старалась помочь, то вредила больной.., замышляла против нее козни». У подростков эти проявления были выражены более отчетливо: «Все менялось, перемещалось, девочки переходили с кровати на кровать»…

Тревожное состояние с бредовой дереализацией было нестабильным, мерцающим. Периодически на короткий срок восстанавливалась ориентировка в окружающем.

При дальнейшем утяжелении состояния (в единичных случаях) появлялись стертые кататонические расстройства, наблюдалось возбуждение с нелепыми импульсивными поступками, заторможенность. Тогда же отмечались и сомато-вегетативные расстройства, подъемы кровяного давления, цианоз конечностей, гиперемия или побледнение кожных покровов, падение веса, подъем температуры, сухость или сальность кожных покровов, волос, выраженные подглазины, трещины губ, их сухость, обложенность языка, запах изо рта, нарушение аппетита и другие явления. У подростков женского пола нередко прекращались менструации.

Выход из аффективно-бредовых состояний в 75 % наблюдений был критическим, в остальных 25 % — литическим. В периоде выхода из аффективно-бредового приступа болезни становились явными аффективные расстройства, в большинстве случаев протекающие с отчетливой континуальностью. Преобладали депрессии с адинамией, бездеятельностью, вялостью, отрешенностью от окружающих, отсутствием интереса к играм, куклам, занятиям, сверстникам, родным. Гипомании протекали с нарушением поведения, дурашливостью, бестактными поступками, иногда импульсивностью, апродуктивностью, расторможением влечений. Дети становились прожорливыми, брали с тарелок пищу руками, принесенные гостинцы съедали с жадностью, не следили за одеждой, были грубыми, жестокими с родными, сверстниками, персоналом.

Критика к перенесенному состоянию формировалась постепенно и только у детей старше 8—10 лет. У детей в возрасте 5—7 лет отношение к пережитому сохраняло аутистический характер, без чувства осознания болезни. При расспросе о болезненном состоянии у младших детей появлялся страх. Они настораживались, боязливо оглядывались вокруг себя, вглядывались во что-то перед собой, во врача, и тут же вдруг становились брутальными, словно что-то вспоминая, могли наброситься на врача, персонал, детей, ударить, толкнуть их. У некоторых — наступала двигательная буря: дети метались, били себя, окружающих, кричали, разбрасывали вещи, появлялись выраженные вегетативные реакции. Краткие сообщения о пережитом были отрывочными, неполными, устрашающего содержания.

Аффективные расстройства в постприступном состоянии обнаруживались на протяжении 6—20 месяцев. Постепенно они редуцировались, из биполярных превращались в монополярные, все более стертые, начинали носить сезонный характер, а позднее возникали только в связи с провокациями и, наконец, исчезали полностью. Тогда выступали негативные расстройства в личностном складе, аутизм, эмоциональная пожухлость, заострение преморбидных черт характера (косность в привычках и действиях при сохранении стенического радикала у большинства больных, стено-астенического — у меньшинства, черт психэстетической пропорции в чувствах). Аффективные расстройства в периоде выхода из приступа и становления ремиссии надолго и резко затрудняли адаптацию больных детей и подростков. Вследствие этого возникала необходимость назначения препаратов лития, небольших доз антидепрессантов, транквилизаторов в сочетании с малыми дозами нейролептиков (неулептил, сонапакс, хлорпротиксен) в течение длительного времени, вплоть до выравнивания состояния.

Переходим к характеристике варианта острой детской и подростковой шизофрении с галлюцинаторно-бредовыми расстройствами в приступах.

Обследовано 23 ребенка и 17 подростков. Заболевание манифестировало в возрасте 3—15 лет. Всего изучено 52 приступа, из них 42 первичных и 10 повторных. Длительность клинико-катамнестического наблюдения от 3 до 15 лет.

За 6—42 месяца до манифестации психоза у детей возникали эпизоды капризности, плача, навязчивых опасений, ночного страха. У подростков наблюдались атипичные монополярные, с преобладанием депрессивных, и биполярные аффективные расстройства, психотические эпизоды с последующим заострением шизоидных черт характера.

У детей болезнь манифестировала остро с тревоги, расстройств сна, гипнагогических иллюзорных обманов. Последние у детей в возрасте 3—5 лет возникали в просоночном состоянии. Затем нарушалось поведение, расстраивалось общение с родными. Дети становились пугливыми, у них пропадала игра, снижался аппетит, появлялась гиперестезия и гиперакузия, в течение дня по нескольку раз наступала ажитированная тревога с метанием, беспокойством, недовольством. При укладывании на сои, дети особенно тревожились, становились протестными, отказывались спать в привычном месте, что-то стряхивали с себя, постельного белья, могли сказать: «Там комары…», «Клопы», «Черепаха» и т. п. Расспрос, уговоры усиливали страх.

У детей постарше, в возрасте 6—10 лет, манифестное состояние на начальном этапе развивалось почти в той же

последовательности, с острой или подострой тревоги в ночное и вечернее время с гипнагогическими иллюзорными и галлюцинаторными обманами. Дети с тревогой, плачем, криком вглядывались в пятна на стене, рисунки обоев, ковра, иные сбрасывали с себя белье, что-то стряхивали, жаловались, что их кто-то «кусает», уверяли, что в «пальце нитка»…, «во рту волосы…, бумага»…, «на занавеске паутина, там паук»…, «страх в вентиляторе» и т. п. Тревожное состояние не купировалось уговорами, дети длительно не поддавались разубеждениям. В дневное время аффект оставался тревожным, неустойчивым, временами тревожно-злобным. Отмечались явления гиперестезии, периодами наступала растерянность, ложные узнавания. Дети отказывались общаться с родными, начинали избегать и бояться отдельных членов семьи, не всегда принимали от них пищу, нередко с протестом и недовольством отвергали предлагаемые ими игрушки, Иногда неожиданно злобно набрасывались на родных, с криком и ожесточением совершали агрессивные акты. По некоторым отрывочным высказываниям можно было предположить недоверчивое отношение к родным, окружающим, боязнь, что те причинят им вред, обиду, нанесут ущерб здоровью. Спонтанная деятельность ограничивалась. Дети в основном бездействовали, ходили по комнате, ни на чем не останавливая своего внимания, или забравшись в укромные уголки, могли оставаться подолгу в одиночестве, к чему-то прислушивались, закрывали глаза, уши руками, что-то нечленораздельное бормотали. Это состояние вновь неожиданно прерывалось тревожным беспокойством с агрессией, разрушительными тенденциями.

Спустя 3—4 недели тревога начинала ослабевать и тогда, расспрашивая больных, удавалось подтвердить или выявить впервые, наличие иллюзорных обманов, истинных зрительных, тактильных, обонятельных галлюцинаций: «Голос в голове говорит непонятное»…, «В ушах разговор»…, «Мультфильмы перед глазами»… Дети аутистически относились к пережитому, с напряжением отвечали на вопросы. У ряда больных на этом этапе удалось выявить наличие однообразных сновидений, повторяющихся из ночи в ночь.

В отдельных наблюдениях отмечался бред метаморфоза, на высоте которого дети воспринимали себя в соответствии с фабулой бреда («Руки—копыта»…, «Нос—пятачок», поэтому валялись в грязи, «как свинка»…).

Из 17 подростков у 6, 11 —15 лет, болезнь развивалась остро, на протяжении нескольких часов — суток, начинаясь с тревожного состояния с бредовым настроением, предчувствием надвигающейся беды, «несчастья», «сумасшествия», «угрозы» со стороны окружающих, чувства измененности собственного «Я». Подростки становились подозрительными, предполагали «измену» друзей и родных, «дурное влияние», «плохое к ним отношение», «отнятие у них силы». Тревожное состояние углублялось, формировался чувственный бред отношения, влияния, нередко сочетавшийся со сценоподобными представлениями. Выявлялись сомато-вегетативные расстройства. Мимолетный обыденный бред значения, инсценировки быстро принимал характер фантастического и сопровождался представлениями о его сделанности: «Злые силы инсценируют перед ними комедию»…, «делают им видения»…, «ощущения…, сновидения». Обнаруживалась бредовая дереализация, деперсонализация, ложные узнавания. Тогда же возникали вербальные и тактильные, реже зрительные галлюцинации, идеи существования антагонистических сил.

Острый период продолжался 3—7 дней, в дальнейшем шло усложнение галлюцинаторно-бредового синдрома, который будет описан ниже.

Из 17 у 11 подростков, 13—17 лет, болезнь развивалась подостро. Вначале на протяжении 3—14 дней психопатизировалось поведение, нарастала раздражительность, протестность, пропадал интерес к учебе, отмечались элементы философической интоксикации, нарастала аффективная неустойчивость, у некоторых с тенденцией к фазности, тревога. Затем нарушался сон, появлялись устрашающие сновидения. В просоночном состоянии возникали гипнагогические и гипнопомпические галлюцинации. Позже присоединялись истинные вербальные галлюцинации, уже в форме монолога, диалога. Сновидения приобретали характер вызванных, сделанных, галлюцинации — императивных, а в дальнейшем комментирующих. Тогда же у больных обнаруживались и зрительные — вначале истинные, а потом псевдогаллюцинации. Последние у ряда больных носили сценоподобный характер. В редких случаях встречались тактильные — «на коже толпы тараканов»…, обонятельные — «пахнет лягушками» — и вкусовые — «вода горькая» — галлюцинации.

В этом периоде болезни обнаруживался чувственный бред, приобретавший по мере развития все более политематичный характер (отношения, влияния, ущерба, порчи, дисморфофобический, особого происхождения, воздействия). Фабула бреда нередко оказывалась связанной с содержанием вербальных, зрительных, тактильных галлюцинаций. В дальнейшем бред оставался несистематизированным и именно у больных этой возрастной группы сочетался с идеями сделанности (их поступками «кто-то руководит»…, им «делают заболевание») и идеями влияния самих больных на окружающих (они сами могут «мысленно влиять на своих врагов»…, «гипнотизировать окружающих»…).

Большое место в структуре приступа болезни занимали явления психического автоматизма. Вначале отмечались наплывы образных представлений, чувство открытости («Мысли больного известны определенному лицу»…), с появлением которого, что особенно характерно для подростков, возникало противоположное чувство уверенности в магической возможности «мысленно общаться с окружающими», «читать мысли у других людей». В дальнейшем возникали идеаторные — в форме внушенных мыслей, представлений («Нарколог внушал мысли»…, «вызывал образы демона, черта»…), сенестопатические («Все… вызывают чувство слабости в теле»…), речедвигательные («Язык мой отвечал помимо воли…»), моторные автоматизмы («Милиционер делает ей движения»…), которые дополняли формирование синдрома Кандинского—Клерамбо.

У некоторых подростков возникало нарушение физического самосознания, отчуждение своих движений. Так, одна больная чувствовала свое сердце «расчлененным», другая ощущала, что внутренности у нее «пластмассовые, зубы железные», третья — воспринимала свои движения «замедленными, странными, похожими на движения других людей»…

На выходе из приступа болезни становились явными ментизм и шперрунги («Мысли в голове идут сплошным потоком»…, «В мыслях провалы, обрывы»…).

В клинике приступа отчетливое место занимали и аффективные расстройства.

Выход из приступа литический. Продолжительность галлюцинаторно-бредовых приступов от 2 до 4,5—6 месяцев.

В ремиссиях у детей обнаруживались лабильный аффект или состояния адинамической депрессии, резидуальные страхи, опасения, двигательные расстройства в виде лишних движений, моторных навязчивостей, гиперкинезов. У подростков в ремиссиях сохранялся резидуальный бред, галлюцинации, стертые явления психического автоматизма на фоне адинамических депрессий и непродуктивных гипоманий с расторможением влечений. Критика к перенесенному психотическому состоянию была неполной. В личности больных обнаруживались эмоциональная тусклость, холодное отношение к родным, склонность к ипохондрическим опасениям. В связи с этими проявлениями больные нуждались в продолжении лечения нейролептиками (лепонекс, галоперидол, стелазин и др.), транквилизаторами.

Заключая настоящее сообщение, следует отметить, что к особенностям аффективно-бредовых приступов в круге острой детской и подростковой шизофрении прежде всего следует отнести неоднородный, редуцированный их характер при возможности возникновения у детей старшего возраста и подростков приступов развернутого типа, приближающихся по клинической картине к таковым у взрослых больных.

У детей младше 5—8 лет в клинической картине приступов основным является тревожное настроение с бредовой настроенностью. Чувственный бред в этих состояниях, как правило, вовсе отсутствует, либо, в исключительно редких случаях — кратковременен, рудиментарен. Бред трудно выделяем из-за недостаточного его осознания, неотчетливой вербализации. Вместе с тем, в состоянии имеет место недоуменность, иллюзорное восприятие окружающего, нередко с ожиданием чего-то непонятного, страшного. Тревожное состояние у детей, в отличии от подростков, значительно более лабильно. Тревожность у них маскируется слезливостью, непонятной для окружающих капризностью, истероформным поведением с грубой требовательностью, агрессией и злобностью. Эти состояния легко переходят в труднокупируемую ажитацию с выраженными вегетативными расстройствами.

У детей постарше — в возрасте 8—9 лет — с хорошим интеллектуальным развитием формируются тревожно-бредовые состояния с элементарным чувственным бредом. Содержание его изменчиво и не выходит за пределы детских обыденных представлений. Несмотря на это, круг бредовых представлений близок к идеям отношения, неродных родителей, идеям вредной для здоровья пищи, ипохондрическим. Эти идеи никак не интерпретируются, словесный отчет о них остается затрудненным.

У подростков при неразвернутой картине психоза также возможны рудиментарные тревожные состояния с бредовой настроенностью и чувственным бредом. Однако у них эти приступы болезни возникают с более выраженной. отчужденностью, недоверчивостью, замкнутостью, значительно меньшей лабильностью аффекта. В целом эти состояния у подростков более стабильны и по выходе из них возможна почти полная словесная интерпретация пережитого.

Наконец, только у подростков и в редких, отдельных, наблюдениях у детей 9—10 лет удается обнаружить в приступах аффективно-бредовые расстройства с почти полной гаммой образного бреда, а именно — отношения, влияния, значения, инсценировки, действия двух противоположных сил и этапностью их становления. При этом следует подчеркнуть, что характер фабулы бреда остается простым и обыденным, фантастический бред обнаруживается преимущественно у мальчиков, у девочек — эротический или сказочного содержания. Характерным для приступов этого типа является наличие в них, и то в единичных случаях, только симптомов открытости без других проявлений синдрома Кандинского—Клерамбо. Последнее, по-видимому, объясняется прежде всего особенностями структуры самого аффективно-бредового состояния в острых приступах рекуррентной шизофрении. Рудиментарность аффективно-бредового состояния, и более всего чувственного бреда, можно поставить в связь и с психической незрелостью больных детей. Высказанное предположение подтвердили результаты катамнестического наблюдения рассматриваемой группы больных. Оказалось, что у одних больных клиническая картина в повторных приступах болезни усложнялась в основном за счет расширения фабулы чувственного бреда, появления отчетливой бредовой деперсонализации и дереализации, возникновения как обыденного, так и фантастического бреда значения, инсценировки, идей действия антагонистических сил и этапного развертывания перечисленных расстройств. В повторных приступах болезни так и не формировался синдром Кандинского—Клерамбо. У других больных при наличии в личностной структуре признаков выраженного инфантилизма, наблюдалась регрессия бредового регистра в последующих приступах шизофрении, при том что болезнь в целом не приобретала регредиентного течения.

Анализ клинических особенностей острых приступов шизофрении с преобладанием в них галлюцинаторно-бредовых расстройств позволяет прийти к следующим выводам.

У детей в возрасте 3—5 лет в острых приступах болезни основное место занимают страх, тревога, гипнагогические иллюзорные и галлюцинаторные расстройства. Преобладают зрительные и тактильные обманы. На этом фоне в единичных наблюдениях возможно невербализуемое чувство неприязни к родным, не поддающееся коррекции.

У детей в возрасте 6—8 лет в похожих по клинике острых приступах шизофрении, также протекающих с тревогой, страхом, гипнагогическими галлюцинаторными обманами, прежде всего расширяется круг галлюцинаций, появляются акоазмы, элементарные оклики, затем вербальные галлюцинации, наконец, у детей 9— 10 лет — псевдогаллюцинации, уже вне связи с просоночными состояниями. Зрительные, тактильные обманы нередко становятся основой формирования бреда, идей метаморфоза; ложные узнавания, двойная отрицательная и положительная ориентировка — идей двойника, антагонистических сил.

Неприязненное чувство к родным у этих больных словесно квалифицируется, вербализуется. Это собственно еще не идеи отношения, а идеи наличия чего-то плохого, злого в окружающих людях, причем, как правило, к его носителям относятся самые близкие больному ребенку люди. В этих идеях нередко трудно разграничима фабула отношения, влияния от ипохондрической. Бред по-прежнему занимает малый удельный вес в структуре приступа болезни, отличается примитивностью, обыденностью содержания, чувственным характером и отсутствием системы в нем.

У детей с возраста 8—10 лет становится возможным появление идей значения, когда ими придается значимость обычным событиям, фактам, объектам.

В острых приступах у подростков 11—15 лет наблюдалось последующее усложнение галлюцинаторно-бредового состояния и формирование всех его эквивалентов. Интересно, что у ряда больных подростков начальный этап галлюцинаторно-бредового приступа заметно не отличается от такового у детей младшего возраста, уже рассмотренных выше. С углублением болезни прежде всего наблюдается усложнение галлюцинаторных расстройств, наконец, становится возможным формирование разных видов псевдогаллюцинаций. На первое место в приступах у всех этих больных выступают бредовые расстройства, становится исчерпывающей формулировка, словесная квалификация идей отношения, влияния, воздействия. Несмотря на мимолетность в приступах этого типа идей значения, инсценировки, они быстро принимают фантастический характер. Фабула бреда воздействия также расширяется, что находит отражение в идеях колдовства, гипнотического влияния, воздействия разными техническими средствами. Чувства больных, настроение, сновидения — все протекает с характером сделанности. Бред становится образным, чувственным, начинает сочетаться с явлениями психического автоматизма, чувством овладения, воздействия, открытости.

Именно у подростков в возрасте 15—17 лет в этих приступах болезни становится возможным формирование всех видов психического автоматизма: идеаторного, сенсорного, моторного, делаются отчетливыми ментизм, открытость мыслей, их звучание, явления «разматывания воспоминаний», становится возможным формирование синдрома Кандинского—Клерамбо.

Таким образом, изучение двух групп приступообразной шизофрении у детей и подростков с аффективно-бредовой и галлюцинаторно-бредовой структурой приступов в возрастном аспекте раскрывают разный патокинез этих состояний, зависящий как от возрастной зрелости больного, так и от формы течения болезненного процесса. Динамическое изучение психопатологической структуры аффективно-бредовых приступов в возрастном аспекте представляет интерес, давая возможность проследить становление всех форм чувственного бреда. Сходное изучение структуры галлюцинаторно-бредовых состояний в возрастном аспекте открывает перед нами основные тенденции развития галлюцинаторных расстройств, образного бреда и становления синдрома Кандинского—Клерамбо.

Полученные в исследовании данные представляют большой научный интерес, раскрывая возрастной патокинез бреда и галлюцинаторных расстройств, а также имеют практическое значение, т. к. могут быть использованы для дифференциальной диагностики разных форм течения детской и особенно подростковой шизофрении с аффективно-бредовыми и галлюцинаторно-бредовыми типами приступов.

ЛИТЕРАТУРА

1. Башина В. М. Ранняя детская шизофрения. Издательство «Медицина» М., 1980.

2. Вроно М. Ш. Возрастные особенности течения шизофрении у детей и подростков. Дисс. докт. М., 1967.

3. Вроно М. Ш. Об особенностях бреда при шизофрении. Труды Моск. НИИ психиатрии МЗ РСФСР, 1973, т. 66, с. 53—58.

4. Калугина И. О. Клинические особенности приступообразно-прогредиеитной шизофрении у детей. Журн. невропатол. и психиатр., 1970, № 9, 1968.

5. Мамцева В. Н. Клинические особенности синдрома Кандинского при шизофрении у детей. В кн.: Вопросы клиники, патогенеза и лечения шизофрении. М., 1958, с. 292—303.

6. Моисеева М. И. Об особенностях клиники и течения шизофрении с бредовыми проявлениями в детском и подростковом возрасте. Канд. дисс. М., 1969.

7. Полякова Н. Е. Некоторые клинические особенности приступообразно-прогредиентной шизофрении у подростков. Дисс. канд. М., 1975.

8. Симашкова Н. В. Клинические особенности подростковой шизофрении с острыми полиморфными приступами. Дисс. канд. М., 1984.

9. Симсон Т. П. Шизофрения раннего детского возраста. М., 1948.

10. Сосюкало О. Д. Особенности парафренного синдрома при шизофрении у подростков. В кн.: Труды Ин. психиатрии МЗ РСФСР, т. 56. (Шизофрения. Клиника, патогенез, лечение.) М., 1968, 186—187.

11. Сухарева Г. Е. Клиника шизофрении у детей и подростков. Госмедиздат., УССР, 1937.

12. Сухарева Г. Е. Лекции по психиатрии детского возраста. Медицина, 1974.

13. Eggers С h. Verlaufsweisen kindlicher und prapubiraler Schizofrenien Springer. Berlin—Heidelberg—New-York: Verlay, 1973, 250 s.

14. Kauton L. Good outcome in yound adult schizophreina.— Arch. Gen. Psychiat, 1973, vol. 29, I, p. 103—110.

15. Lemрр R. Psychosen im Kindes-und Jugendalter-eine Realitatsbe-zugsstorung. H. Huber., Bern., 1973.

16. Lutz J. Uber die Schizophrenie im Kindesalter. Schwez. Arch. Neurol. Psychiatr., 1937, 39, 2, 335.

17. Strunk P. Formenkreis der endogenen psychosen. In: Harbauer. Lehr-buch. der Springer—Berlin—Heidelberg—New York, 1980, 4, S. 461—480.

18. Villinger W. Simptomatologie der Kindlich-jugendlichen schizophre-nien. II Intern. Kongr. Psychiat, Zurich Congr. Rep., 1957, I, 345.

РЕЗЮМЕ

Работа посвящена клиническим особенностям бредовых приступов (в возрастном аспекте) при рекуррентном и шубообразном течении шизофрении у детей и подростков.

Изучено 95 аффективно-бредовых приступов у 12 детей и 25 подростков и 52 галлюцинаторно-бредовых приступа, манифестировавших в возрасте 3—17 лет. Клинико-динамическое и клинико-катамнестическое наблюдение варьировало от 3 до 15 лет.

Дано клиническое описание тревожных состояний, тревожных с бредовой настроенностью и рудиментарным чувственным бредом, аффективно-бредовых состояний в круге рекуррентной шизофрении и тревожных состояний с галлюцинациями, галлюцинаторно-бредовых состояний в круге шубообразной шизофрении в возрастном аспекте.

Динамическое изучение психопатологической структуры аффективно-бредовых приступов в возрастном аспекте позволило проследить становление всех форм чувственного бреда. Сходное изучение структуры галлюцинаторно-бредовых состояний — основные тенденции развития галлюцинаторных расстройств, образного бреда и становления синдрома Кандинского—Клерамбо.

Благоприятный прогноз лечения

Есть ещё и много других психических заболеваний, всего охватить практически невозможно. Единственное, что нужно сказать, что дети с теми или иными психическими расстройствами, как правило, достаточно хорошо лечатся, то есть с ними удается достигнуть порой гораздо больших результатов, чем со взрослыми. Но только при одном условии: если их родственники, прежде всего родители, которые чрезвычайно озабочены здоровьем своего ребёнка, соглашаются с врачами-психиатрами о том, что их любимому чаду необходима помощь детского психиатра.

Детская психиатрия, как правило, использует не только медицинские, то есть чисто психиатрические технологии, с лекарствами или какими-то другими методами лечения. В большей степени в детской психиатрии участвуют психологи. В оказании помощи участвуют семейные психологи, проводящие групповую психотерапию, педагоги, различного рода воспитатели, дефектологи, логопеды, педиатры. Как правило, это целая полипрофессиональная бригада, которая берется за здоровье ребёнка, и которая сообща решает разные аспекты его проблемы.

Обращение за медицинской помощью в такой ситуации в значительной степени облегчит задачу диагностики, поскольку в детской психиатрии существует много способов, в том числе, очень точные почти 100% способы диагностики тех или иных психических заболеваний.

Очень широко применяют, например, генотипирование, когда мы можем с высокой долей вероятности поставить диагноз того или иного заболевания, ассоциированного с мутацией, с генетикой. Главное, чтобы ребёнок оказался в поле зрения профильных специалистов. Главное, чтобы он вовремя получил медицинскую помощь, которая ему так необходима для того, чтобы дальнейшая его жизнь была здоровой.

Оказание профессиональной помощи

Кратковременные припадки психоза у ребенка проходят сразу же после исчезновения их причины. Более тяжелые заболевания требуют длительной терапии, часто в стационарных условиях больницы. Специалисты для лечения детских психозов используют те же препараты, что и для взрослых, только в подходящих дозах.

Лечение психозов и расстройств психотического спектра у детей предполагает:

назначение антипсихотиков, антидепрессантов, стимуляторов и т.д.;
консультации профильных специалистов;
семейную терапию;
групповую и индивидуальную психотерапию;
внимание и любовь родителей.

Если родители смогли выявить сбой психи у своего чада вовремя, то для улучшения состояния обычно достаточно нескольких консультаций с врачом-психиатром, психологом. Но встречаются случаи, которые требуют длительного лечения и нахождения под наблюдением докторов.

Психологический сбой у ребенка, который связан с его физическим состоянием, излечиваются сразу же после исчезновения основного заболевания. Если болезнь была спровоцирована пережитой стрессовой ситуацией, то даже после улучшения состояния малыш требует к себе особого отношения и консультаций психотерапевта.

В крайних случаях при проявлениях сильной агрессии малышу могут прописывать транквилизаторы. Но для лечения детей использование тяжелых психотропных препаратов применяется только в крайних случаях.

В большинстве случаев, психозы, перенесенные в детстве, не возвращаются во взрослой жизни при отсутствии провоцирующих ситуаций. Родители выздоравливающих детей должны полностью соблюдать режим дня, не забывать о ежедневных прогулках, сбалансированном питании и, при необходимости, заботиться о приеме препаратов своевременно.

Малыша нельзя оставлять без внимания. При малейших нарушениях его психического состояния необходимо обращаться за помощью к специалисту, который поможет справиться с возникшей проблемой.

Для лечения и избежания последствий для психики ребенка в будущем необходимо соблюдать все рекомендации специалистов.